Спасая мать с отцом, Василисса шагнула в чащу, что таила в себе древний ужас. Тропинки здесь вели не туда, куда нужно, а тени шептались за спиной. Каждый день становился проверкой на стойкость, где страх приходилось отодвигать в сторону, чтобы сделать шаг вперед. И там, среди скрюченных ветвей, она встретила того, чей взгляд заставил сердце биться иначе — тихо и тревожно.
Но лес открывал не только опасности. Чем глубже уходила Василисса, тем чаще в ней отзывалось что-то знакомое — будто шелест листвы говорил на забытом языке её крови. Правда, которую она искала, оказалась не там, где ожидала. Она была в ней самой, в этом странном родстве с тем, от чего бежали другие. И чтобы спасти близких, ей предстояло сначала понять, кто она на самом деле.
